«Свобода – лучшее средство от бедности» – провозгласил как-то бывший министр экономики Германии Отто Ламбсдорф . Не каждый в нынешней России согласится со столь категоричным утверждением, но вот с тем, что бедность – лучшее средство от свободы, спорить сегодня не станут. Так что привычная формула о единстве и неделимости гражданско-политических и социально-экономических прав, которую «классические» правозащитники долгие годы не принимали всерьез, «звучит внезапно фактом веским».
Когда в ноябре 1996 г. И. Аверкиев заявил на одном из первых широких правозащитных семинаров: «… наших граждан волнуют нарушения прав прежде всего в экономической сфере, а также в сфере культуры и социальных прав. … Поэтому мы изначально, и когда кадры подбирали, и когда разрабатывали первые методические подходы, ориентировались на защиту прав в сфере труда и занятости, по вопросам жилищным, медицинским, права на образование, на социальное обеспечение…», – его слова показались чуть ли не отходом от генеральной линии. «Мне кажется, что та работа, которой занимается наш коллега из Перми или общество защиты прав потребителей, не являются в строгом смысле этого слова правозащитной деятельностью…» – прокомментировал это утверждение С.А. Ковалев. «Эта деятельность … не является органичной, естественной, нормальной и специфичной для правозащитных организаций» – согласился с ним С.В. Сироткин . А выдающийся правозащитник, создатель и первый редактор нашего Бюллетеня Кронид Аркадьевич Любарский был и вовсе непримирим: «Очень многие правозащитники, и я принадлежу к их числу, считают, что проблема «позитивных прав», к которым относятся социально-экономические права, – совершенно особая проблема, и едва ли она может и должна быть главной задачей правозащитников в классическом смысле слова. Это, скорее, задача не правозащитная, а политическая» .
Причины для такого отношения сами по себе были достаточно вескими. Утверждение о превосходстве социальных и экономических прав перед правами «первого поколения» – гражданскими и политическими – на протяжение десятилетий было ударным аргументом советской пропаганды. Необходимостью гарантировать социальные и экономические права власти оправдывали не только полную гегемонию государства и даже его произвол, но и, как ни парадоксально, растущее отставание в уровне жизни от развитых стран. Правозащитники поневоле относились к подобным рассуждениям с недоверием и неприятием.
К этому добавлялась одна (из многих) парадоксальная, по мировым меркам, особенность нашего исторического развития. Во всем мире частная собственность и экономические свободы существовали с незапамятных времен и воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Постепенно на них стали «наслаиваться» свободы политические. И лишь сравнительно недавно, как итог длительного социально-экономического и политического развития, над этими свободами стали надстраиваться социально-экономические права. У нас на протяжении поколений все обстояло строго наоборот. Как нечто само собой разумеющееся давно уже воспринимался «материалистический» приоритет прав на социальное и культурное жизнеобеспечение, сколь бы скудным ни было его реальное содержание. Причем эти права не «надстраивались» над фундаментом экономических и политических свобод – скорее становились органическим элементом всеобщего ограничения последних. Только в конце восьмидесятых годов появились первые ростки политических и экономических свобод, и потом уж – возврат к праву частной собственности и мало чем ограниченной свободе экономической деятельности. При таком развороте резкие перемены не могли не обрушить привычные социальные стандарты и механизмы их поддержания. А никаких других механизмов защиты в новых условиях практически не появилось. Так что конфликт между ностальгией по утраченным социальным гарантиям и тягой к свободе был, пожалуй, неизбежен.
Впрочем, и за пределами СССР юристы и правозащитники относились к гарантиям социально-экономических прав достаточно скептически. Ведь осуществление социально-экономических прав связано с тем или иным распределением ограниченных ресурсов, т.е. выбором социально-экономических альтернатив. Подобный выбор целиком относится к компетенции законодательной и исполнительной власти и составляет вопрос не Права, а экономической и социальной политики. А такую вещь, как права, не имеющие отношения к Праву, не могли помыслить даже самые радикальные правозащитники. Тем более, что и основное средство правовой защиты – суд – здесь бессилен. Не случайно большинство западных юристов решительно высказывались против закрепления «позитивных прав» в конституциях своих стран .
Но сегодня «правозащитники в классическом смысле слова» воспринимают «второе поколение» прав гораздо серьезнее: «Человек не может пользоваться свободой, если не живет в достоинстве – то есть, хотя бы, в минимальном социальном достатке. В конструкции «права человека» вторая часть – «человек» – выпадает, если он голоден, нищ, болен, не имеет жилища, не образован и не может реализовывать себя через свободный труд. Отсюда проистекает много раз проговоренная неделимость, взаимосвязанность и взаимозависимость двух категорий прав» .
У нас в стране для такой «смены правозащитных вех» достаточно причин. Государство практически устранилось от защиты прав наемных работников, оставив их наедине с частным работодателем или своим же управленцем, руководителем госпредприятия. А порой устраняется и от защиты прав большинства населения перед собственными органами и учреждениями, в т.ч. социальной сферы. И люди обращаются за помощью к тем самым правозащитникам, которых клянут за демократические перемены и связанные с ними трудности жизни, так что поток жалоб становится неподъемен. Теперь уже даже правозащитники «новой волны», как И. Аверкиев, выражают серьезные сомнения в том, что большинство нарушений государством своих социально-экономических обязательств подпадает под понятие нарушений прав человека и, соответственно, является естественным предметом действий правозащитников. Но и уклониться от борьбы с такими нарушениями не удается: больше этим почти некому заниматься, а массовое ухудшение социальной защищенности подрывает доверие людей к самой идее прав человека и их реального соблюдения.
Однако сходную «смену вех» переживает правозащитное движение во всем мире. Даже «Международная Амнистия», до недавнего времени занимавшаяся почти исключительно защитой узников совести и политзаключенных, стала выступать на мировых социально-экономических форумах с призывами к транснациональным корпорациям вносить вклад в защиту гражданских и политических прав в тех странах, где они действуют, и не допускать на своих предприятиях нарушений социально-экономических прав трудящихся и местного населения в целом. Недавно она даже выпустила брошюру для западных бизнесменов «Ведение бизнеса в России», где подобные идеи специально развиваются применительно к нашей стране.
Увы, в том, что касается России, усилиями одного лишь западного бизнеса явно не обойтись, – даже если допустить, что тот прислушается к рекомендациям «Международной Амнистии». Первый же масштабный мониторинг ситуации в 2002 году показал, что Российское государство нарушает практически все социально-экономические права своих граждан. В частности, катастрофически нарушается право на труд и его справедливую оплату, а также право на здоровье.
От незаслуженно низкой оплаты труда больше всего страдают бюджетники – они получают в среднем в два раза меньше рабочих, занятых в производственной сфере. Зато в сфере частного бизнеса известно множество случаев кабальных – на уровне теперь уже позапрошлого века – условий труда. Люди, работающие на «частника», часто вообще не в состоянии защитить свои права. В Краснодарском крае, например, руководители мелких коммерческих структур изобрели своеобразное «ноу-хау»: они требовали от своих работников одновременно писать заявление о приеме на работу и об увольнении. А в нужный момент ставили число. При этом никаких отметок в трудовой книжке не делалось. Вообще в небольших частных организациях, как правило, не заключаются трудовые договоры, так что в случае незаконного увольнения работники таких фирм вообще не могут обратиться в суды. Впрочем, и там, где незаконно уволенные вправе обратиться в суд, ситуация немногим лучше. Хотя в России на уровне федерального законодательства предусмотрены все меры для защиты трудовых прав, на практике они почти не действуют. Судебное разбирательство по факту нарушения трудовых прав, который должен быть рассмотрен в десятидневный срок, зачастую тянутся годами, а в конце концов решения, выносимые в пользу истцов, выполняются в лучшем случае формально: если уволенных и восстанавливают на работе, то потом быстро увольняют под благовидным предлогом.
Что касается другой опоры советского соцобеспечения – «бесплатного» здравоохранения, то оно, по оценке президента «Лиги защиты пациентов» Александра Саверского, представляет собой в нынешней России «ндустрию по инвалидизации страны». Формально почти все медицинские процедуры, в полном соответствии с Конституцией, считаются бесплатными, но чтобы попасть на бесплатный прием к врачу или бесплатно проконсультироваться у специалиста узкого профиля, нужно затратить гигантские усилия. Поэтому, по различным оценкам, включая официальные, от 25 до 50% всех средств, которые составляют в России расходы на здоровье граждан, затрачиваются самими гражданами. С какими сложностями и бюрократическими препонами сталкивается человек, нуждающийся в сложной хирургической операции, на которую по закону имеет право, поведали в ходе упомянутого выше мониторинга правозащитники из Нижнего Новгорода: «Перечень сложных операций, которые можно сделать бесплатно в медицинских центрах федерального значения, установлен совместным приказом Минздрава и Российской Академии медицинских наук. Если рекомендуемая больному операция в данном перечне присутствует, то он проходит две медкомиссии. Первая, региональная, должна подтвердить, что в регионе сделать такую операцию невозможно. Вторая, федеральная, проверяет, не превышает ли заявка данного больного квоты на данные операции для того региона, откуда приехал больной». Понятно, что, когда речь идет о жизни человека и ему отказывают в бесплатной операции, поскольку «на данный день и час» «квоты» закончились, – тому приходится искать больницу, где за большие деньги сделают операцию, в которой государство фактически отказало.
Среди российских граждан, чьи социальные и экономические права хуже всего обеспечиваются государством, необходимо выделить группу, о которой вспоминают в последнюю очередь. Это инвалиды. В 1996 году был принят федеральный закон «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации». Он должен был определять государственную политику по отношению к миллионам людей. На практике же оказалось, что во многих случаях этот закон, как и десятки других российских законов, – чисто декларативный документ и механизма его реализации в природе не существует, так что инвалиды должны каждый раз добиваться практической защиты своих прав.
Но как же могут правозащитники противостоять постоянным массовым нарушениям социально-экономических прав в России? Когда нарушаются конкретные законы, путь, вроде бы, понятен – иски в судах. Но ведь нет у общественных организаций возможности вести в судах сотни тысяч дел по всей стране. По подсчетам того же И. Аверкиева, если считать, что все социальные обязательства российского государства перед населением имеют прямое отношение к социальным правам человека, то только сотрудникам Пермского правозащитного центра придется ежегодно оказывать юридическую помощь, как минимум, пяти-шести тысячам человек Да и потом, как справедливо утверждают многие правозащитники, контроль за соблюдением действующих законов – это, действительно, не правозащита в строгом смысле слова, и заниматься этим делом естественнее не НПО, а органам прокуратуры с их нынешними полномочиями и функциями.
Если же соответствующие законы или подзаконные акты отсутствуют, и речь идет «всего лишь» о нарушении конституционных прав, то судебная защита, мягко говоря, проблематична: из провозглашения того или иного социально-экономического права отнюдь не следует, какие из прав и в каком объеме следует защищать и, в первую очередь, –кому именно. Всеобщая Декларация прав человека требует лишь обеспечивать «свободное развитие … личности… в соответствии со структурой и ресурсами каждого государства» (ст.22). А что позволяет и чего не позволяет «структура и ресурсы» – решать избранному парламенту, формирующему бюджет, и назначаемому этим парламентом правительству, отвечающему за исполнение бюджета. Правозащитники, включаясь в споры по поводу распределения ресурсов, неминуемо втягиваются в политический процесс и, главное, в систему партийной политики, что для многих неприемлемо, да и нереализуемо.
Правда, социально-экономические права были конкретизированы, в частности, в принятом ООН Международном пакте о защите экономических, социальных и культурных прав и в этом качестве признаны большинством стран, включая Российскую Федерацию. Это дало некоторые ориентиры для общей оценки социально-экономической политики стран. Недавно на основании положений Пакта Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам рассматривал Четвертый периодический доклад РФ о соблюдении Пакта, и сеть российских правозащитных НПО впервые представила свой, альтернативный официальному, доклад, изложив видение ситуации с позиций российских правозащитников. И, хотя это был первый опыт, – доклад, по оценке Председателя Комитета г-жи Вирджинии Дандан, оказался «лучшим докладом НПО за всю историю Комитета и послужит в будущем моделью для других организаций». Но какие бы возможности не открывали положения Пакта для политического лоббирования или организации массовых кампаний (а в современной России и эти возможности, увы, весьма ограничены), – для разрешения конкретных споров и политических проблем эти общие принципы не годятся – они создавались для другого.
В последнее время появились и первые примеры защиты социально-экономических прав в конституционном суде. Но они и сами вызывают немало споров. Широкую известность, например, получило дело, возбужденное в конституционном суде ЮАР правозащитной организацией в связи с принудительным выселением группы сквоттеров. Организация сослалась на провозглашенное в конституции страны право детей на жилье (кстати, само включение в конституцию этого права и других социально-экономических прав сопровождалось в стране острыми спорами). Конституционный суд ЮАР дал толкование этому праву, установив минимальные условия, которые государство обязано предоставить детям (подходящая территория, палатки, снабжение хотя бы привозной водой и т.п.). Далее на основании обычного права прав человека суд постановил, что, поскольку разлучать детей с родителями не соответствует интересам детей, родители должны разделять эти блага со своими детьми . Данное решение до сих пор вызывает немалые споры среди юристов и правозащитников. С одной стороны, в нем видят очевидное вмешательство суда в сферу компетенции законодательной и исполнительной власти, способное лишь усилить хаос и безответственность; с другой – прорыв из юридического и политического тупика. Любопытно, что порой обе оценки можно услышать от одних и тех же людей. Но, как бы то ни было, для нас этот путь малоперспективен: наша правоприменительная практика пока спотыкается даже о куда более очевидные проблемы и ситуации.
Сами правозащитники считают, что это долгая и кропотливая работа, которая невозможна без сотрудничества с представителями министерств, отвечающих за здравоохранение, труд, образование. Однако ведомства в нашей стране не слишком склонны допускать кого-то к «своим»” проблемам, да и вообще признавать наличие проблем. Лучшее свидетельство тому – упоминавшееся обсуждение в Комитете ООН. Бросается в глаза уже само различие в концептуальном подходе государственного доклада и доклада НПО. Официальный доклад практически целиком сосредоточен на перечислении конституционных норм и законов, наличие которых правительство и считает исполнением требований МПЭСКП. Альтернативный доклад обращает внимание прежде всего на фактическую ситуацию и проблемы правоприменения, сводящие на нет любые законы. Уже одно это различие рискует превратить потенциальное сотрудничество в диалог глухих.
Лучше всего данная проблема иллюстрируется выступлениями государственной делегации на том же заседании Комитета ООН по экономическим, социальным и культурным правам. Вот лишь несколько высказываний ее руководителя Министра труда и социального развития А. Починка в ходе дискуссии и ответов на вопросы (цитаты приводились на пресс-конференции правозащитных организаций):
«У нас в стране вообще нет дискриминации по какому-либо признаку, потому что она запрещена законом. За выполнением законов строго следит Прокуратура, и все ее уважают, поэтому и нет дискриминации» .
«Не беспокойтесь, ситуация с домашним насилием находится под нашим полным контролем. Мы в Правительстве знаем абсолютно обо всех случаях домашнего насилия, до единого» .
«Вас ввели в заблуждение по поводу того, что отсутствие регистрации или проблемы с паспортом могут служить препятствием в получении доступа к социальным и трудовым правам. Любой работодатель никогда не попросит у вас паспорта или регистрации; этого совершенно не требуется при приеме на работу» .
«Да, проблемы с плохим питанием в армии действительно были, но мы их решили. Калорийность, разнообразие, питательность, витамины – с этим сейчас нет проблем. Только одна проблема осталась нерешенной – еда бывает невкусной, но это все же армия, а не ресторан».
«Ни один человек в Чеченской республики не оставлен без государственной защиты и поддержки».
«Такое впечатление, что мы с нашим правительством живем в разных странах. Как бы попасть в ту чудесную страну?», – заметила в связи с этим директор женской общественной организации «Фемина» из Набережных Челнов Елена Машкова. Даже члены Комитета ООН выражали удивление: трудно представить себе, что все проблемы в социальной и трудовой сфере в России практически решены, как об этом в течение двух дней подряд рассказывал им на слушаниях А. Починок. Фактически же, по оценкам правозащитников, присутствовавших на дискуссии, Правительство РФ упустило уникальную возможность воспользоваться помощью ведущих специалистов мира, чтобы проанализировать наши социальные проблемы и найти подход к формированию социальной политики. Ждать от ведомств большего рвения в сотрудничестве с отечественными правозащитными организациями, наверное, наивно. Тем более, что, как мы помним, недавно власти вообще отказывались перерегистрировать организации, в уставные задачи которых входила «защита прав человека» – это теперь монопольная ноша государственных органов. Целиком своя, которая, как известно, не тянет.
Впрочем, формирование сети НПО, специально занимающихся защитой социально-экономических прав, и первые успехи этой сети: проведение масштабного мониторинга и подготовка совместного доклада, заслужившего высокую оценку признанных специалистов, – все это говорит о том, что монополизировать «регулирование» социально-экономических прав ведомствам, скорее всего, не удастся. Но, видимо, отношение к защите социально-экономических прав придется менять не только ведомствам, но и самому правозащитному движению. И изменения эти могут оказаться непростыми для обеих сторон.
Но есть в России «зона», применительно к которой нельзя говорить даже о «массовом нарушении социально-экономических прав», – если, конечно, не характеризовать этим термином многолетнее уничтожение городов и сел авиацией и артиллерией, обстрелы полей, на которых ведутся сельскохозяйственные работы, систематические грабежи и мародерство, невиданную экологическую катастрофу. И потому социально-экономическая ситуация в Чечне выделена в этом разделе особо. В числе прочего публикуется и редкостный человеческий документ – дневник старика, жившего более или менее «нормальной» жизнью рядового чеченца. Обычно РБПЧ избегает публиковать такого рода материалы, более уместные в публицистических СМИ, но этот дневник мы просто не могли пропустить. Читатель, ознакомившийся с данными материалами, сможет лучше оценить цитировавшуюся фразу А. Починка о том, что «ни один человек в Чеченской республики не оставлен без государственной защиты и поддержки». Хотя, справедливости ради, признаем, что в доказательство своих слов министр и тут мог бы назвать немало правительственных постановлений. И снова остается лишь надеяться, что эта фраза, как и остальные, содержит по крайней мере декларацию о намерениях. Тогда у правозащитников и государственных ведомств и вправду может появиться возможность для долгой и очень непростой совместной работы.
В идеале планировалось упорядочить систему социальной помощи гражданам посредством перехода к адресному предоставлению мер социальной поддержки. На этапе обсуждения законопроекта Уполномоченный по правам человека неоднократно выступал в защиту прав лиц, чьи льготы с 1 января 2005 года подлежали замене денежными компенсациями. Однако при принятии закона большая часть замечаний осталась неучтенной.
Первые месяцы исполнения нового закона оказались очень тяжелыми. В отдельных регионах натуральные льготы были отменены раньше, чем начались ежемесячные денежные выплаты, призванные их заменить. В подавляющем большинстве случаев это объяснялось отсутствием достоверной статистики, полного реестра лиц, имеющих право на получение установленных льгот.
В ряде субъектов Российской Федерации не были обеспечены выплаты компенсаций, установленные законодательством этого региона в отношении ветеранов труда, тружеников тыла, реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий. В частности, в первые месяцы 2005 года в Коми-Пермяцком автономном округе не была завершена работа по выработке порядка реализации прав указанных граждан; в Республике Марий Эл ввиду отсутствия республиканских нормативных правовых актов в отдельных муниципальных образованиях не выплачивалась денежная компенсация оплаты проезда на общественном транспорте. Были отмечены также случаи, когда органы государственной власти и местного самоуправления отдельных регионов (Воронежская, Псковская, Саратовская и другие области) своими решениями отменяли ряд установленных ими ранее льгот, не заменив их необходимыми ежемесячными денежными выплатами, или же устанавливали выплаты на уровне, не возмещающем утраченные льготы.
В большинстве случаев уже весной 2005 года удалось добиться нормализации ситуации. Однако остаются регионы, в которых до конца года сохранялись проблемы с обеспечением льготных категорий граждан лекарственными средствами - республики Бурятия, Карелия, Сахалинская область. Не решены вопросы о мерах социальной поддержки инвалидов, в том числе детей-инвалидов, а также лиц, их сопровождающих.
Одна из наиболее важных конституционных форм социальной защиты населения социальное обеспечение. Конституция Российской Федерации возлагает на государство обязанность создавать условия, необходимые для осуществления гражданами прав на получение социальных пособий и государственных пенсий. Однако до настоящего момента приходится констатировать, что рост цен и тарифов идет опережающими темпами, поэтому необходимо привлечение дополнительных средств для увеличения масштабов индексации пенсионных выплат. Желательна также корректировка индексированных сумм таким образом, чтобы рост инфляции за этот же период не делал эту прибавку неощутимой.
Охрана здоровья и медицинская помощь гарантированы Конституцией Российской Федерации. Охрана здоровья - комплексный институт, включающий подготовку медицинских кадров, многочисленные социальные, организационные, экономические, научно-медицинские, санитарно-эпидемиологические и профилактические меры, которые обязано проводить государство в интересах своих граждан.
Поэтому в контексте грядущей реформы системы здравоохранения весьма актуальной представляется непосредственная реализация гражданами права на получение квалифицированной медицинской помощи и лечение в поликлиниках, больницах и специальных медицинских учреждениях. Теоретически медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается всем гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений. В то же время в реальной жизни очень часто люди оказываются перед выбором: получить быструю медицинскую помощь, заплатив деньги, или же бесконечно долго ее ждать. Такое положение нарушает принципы социальной справедливости и равенства, а потому недопустимо в цивилизованном государстве.
Во многих городских и в большинстве сельских клиник отсутствует необходимое профилактическое и диагностическое оборудование. Не хватает машин «скорой помощи», они недостаточно оснащены современным оборудованием. Даже в крупных городах на машинах не установлены современные средства диспетчерской связи, которые позволили бы бригаде «скорой помощи» быстрее реагировать на поступивший вызов. Часто приходится сталкиваться с дефицитом специалистов.
В результате сегодня большая часть населения не может ни воспользоваться услугами платного здравоохранения ввиду его дороговизны, ни получить квалифицированную медицинскую помощь в системе государственного здравоохранения.
В связи с этим совершенно очевидно, что сфере государственного и муниципального здравоохранения необходима значительная, прежде всего финансовая поддержка, со стороны государства.
Еще одна проблема российского здравоохранения - низкий уровень профилактических мероприятий. Настоящим национальным бедствием становится распространение, в первую очередь среди молодого поколения россиян в возрасте от 18 до 24 лет, таких заболеваний, как алкоголизм и наркомания, а также ВИЧ и гепатит. Наряду с мерами по профилактике этих заболеваний государство должно уделить приоритетное внимание массовой пропаганде здорового образа жизни.
По мере развития высоких медицинских технологий, появления новых более эффективных лекарственных препаратов возникает проблема их доступности. Особенно остро эта проблема ощущается в детской кардиохирургии и при лечении онкологических заболеваний. Приходится констатировать, что подавляющее большинство пациентов, нуждающихся в лечении с применением высоких медицинских технологий и новых лекарств, не получают должной помощи государства. Именно поэтому строительство широкой сети центров высоких медицинских технологий (при соответствующем увеличении бюджетного финансирования) может и должно стать еще одним приоритетным общенациональным проектом.
Лица, страдающие психическими расстройствами, - наиболее уязвимая категория граждан. Между тем широко распространены нарушения прав граждан на наивысший достижимый уровень психического здоровья и на получение адекватной психиатрической помощи.
Система внестационарных видов психиатрической помощи (соответствующая базовому требованию об оказании психиатрической помощи в наименее ограничительных условиях) в России развита недостаточно: в диспансерах не хватает психологов, психотерапевтов, юристов и социальных работников, крайне мало дневных стационаров, а общежития для лиц, страдающих психическими расстройствами и утративших социальные связи, фактически отсутствуют. В результате основная психиатрическая помощь по-прежнему оказывается в стационарах даже тогда, когда по медицинским показаниям в этом нет особой необходимости.
Уровень лечения в психиатрических стационарах напрямую зависит от финансирования и определяется возможностями региона. Так, психиатрические больницы Москвы, Санкт-Петербурга, Краснодарского края, Еврейской автономной области и некоторых других регионов, получая достаточные финансовые средства, располагают широким ассортиментом психотропных средств, включая препараты нового поколения, укомплектованы достаточным количеством подготовленных кадров и могут обеспечить пациентам не только квалифицированную психиатрическую помощь, но и сохранение достойного качества жизни. В то же время имеются стационары (Калмыцкий республиканский психоневрологический диспансер, Котельническая клиническая психиатрическая больница Кировской области, Костромская и Курганская областные психиатрические больницы, Нижегородская городская клиническая психиатрическая больница, Республиканская психиатрическая больница Мордовии, Смоленская психиатрическая больница, Читинская областная психиатрическая больница № 1), которые финансируются на 50-70% и в результате не располагают даже гарантированным минимумом психотропных и противосудорожных средств старого поколения. Большую часть лекарств пациентам приходится покупать самостоятельно. Во многих случаях используются самые простые грубые препараты или меры физического стеснения.
Психиатрическим больницам явно не хватает врачей-психиатров и медицинского персонала, что существенно снижает качество психиатрической помощи, не позволяя индивидуализировать лечение, и отрицательно влияет на уровень безопасности пациентов и персонала. Низкая заработная плата врачей и медицинского персонала приводит к тому, что практически все врачи-психиатры работают на 1,5 ставки, и в результате во многих стационарах один врач обслуживает 50-60, а порой и более пациентов. В некоторых больницах страны имеется также серьезная нехватка медицинских сестер, а санитаров не хватает практически повсеместно. Укомплектованность стационаров психологами, психотерапевтами и специалистами по социальной работе, позволяющими добавить к медицинской составляющей психиатрической помощи психологическую и социальную, во многих больницах составляет лишь 10-20%.
Условия пребывания в большинстве психиатрических стационаров России остаются на недопустимо низком уровне, а в некоторых из них - на грани выживания пациентов. Многие психиатрические больницы размещены в помещениях, изначально не предназначенных для психиатрической службы (бывших тюрьмах и колониях, интернатах и домах престарелых, детских садах и школах, постройках промышленного назначения). Около 20% зданий построены до 1917 года, причем в некоторых ни разу не было капитального ремонта. В настоящее время, по данным Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации, одна треть всех площадей психиатрических стационаров является непригодной к эксплуатации.
Права людей с психическими расстройствами нарушаются и вне рамок оказания психиатрической помощи, в повседневной жизни, несмотря на гарантированную законом медицинскую тайну.
Работодатели отказываются принимать таких людей на работу и увольняют их при первой возможности. Правоохранительные, судебные и административные органы, узнав, что человек наблюдается у психиатра, порой отказывают в приеме жалоб и заявлений. Практически все высшие и средние учебные заведения требуют от абитуриентов справку из психоневрологического диспансера, хотя в большинстве случаев их будущие специальности не включены в утвержденный Минздравом Российской Федерации список профессий, имеющих ограничения по психическому здоровью.
Особенно часто нарушаются права престарелых, а также одиноких больных, проживающих в отдельных квартирах. Такие люди часто становятся жертвами преступников, а порой и ближайших родственников.
Положение людей, страдающих психическими расстройствами, напрямую связано с действующим законодательством и правоприменительной практикой. В настоящее время сохраняется угроза еще большего ужесточения российского законодательства в отношении этой категории людей, что может привести к потере основных демократических завоеваний российской психиатрии.
Завершая тему здравоохранения, хотелось бы отметить, что в Конституции страны закреплен строгий запрет на сокрытие должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу для жизни и здоровья людей. Эта норма представляет собой важную гарантию охраны здоровья человека, поскольку призвана предупредить утаивание информации, например, о фактах экологических, техногенных и других катастроф. Помимо этого, запрещается распространение заведомо недостоверных или ложных сведений о состоянии окружающей среды, санитарно-эпидемиологическом благополучии и так далее.
Гарантированное Конституцией Российской Федерации право граждан на жилище предполагает стабильное постоянное пользование жилым помещением, достойные жилищные условия и здоровую среду обитания. Реализация этого права может столкнуться с дополнительными проблемами в связи с началом нового этапа реформы жилищно-коммунального хозяйства и вступлением в действие Жилищного кодекса Российской Федерации.
По сравнению с предыдущим жилищным законодательством, ЖК РФ является более прогрессивным нормативным актом, направленным на совершенствование рыночных отношений в жилищно-правовой сфере. Его нормы соответствуют также общепринятым гражданско-правовым требованиям. В соответствии с ЖК РФ в ближайшие годы предполагается осуществить переход на оплату потребителями полной стоимости услуг ЖКХ, ввести жилищные субсидии для бедных семей, сформировать конкурентный рынок услуг ЖКХ и снизить их стоимость, создать организации собственников жилья.
Дело, однако, в том, что применение этих положений на практике сопряжено с немалыми трудностями. До последнего времени доля населения в оплате жилищно-коммунальных услуг в среднем по стране составляла 60-70%. В некоторых субъектах Российской Федерации она уже достигла 100%. Иными словами, за услуги ЖКХ население платит все больше, хотя качество предоставляемых услуг, как известно, не улучшается. Очередное банальное повышение тарифов при нынешнем уровне доходов россиян может лишь спровоцировать серьезный рост социальной напряженности в стране.
Дальнейшему повышению тарифов ЖКХ должна предшествовать эффективная демонополизация ЖКХ, дающая потребителю возможность выбора и потому являющаяся ключевой предпосылкой улучшения качества услуг.
Сильный резонанс в обществе вызвало законодательное закрепление принципа выселения из жилых помещений лиц, в течение шести месяцев не вносящих квартирную плату. В современных условиях, характеризуемых ростом цен, задержками заработной платы, высоким уровнем безработицы, такая радикальная мера нарушает и без того не реализуемые в полном объеме права граждан, гарантированные Конституцией Российской Федерации.
Среди социально-экономических прав важное место занимают права и свободы в сфере труда и занятости.
Рыночная экономика, формирующаяся в настоящее время в Российской Федерации, существенным образом изменила правовое положение работников. Собственники предприятий и организаций в большинстве случаев игнорируют нормы трудового законодательства во имя достижения своей главной цели - получения максимальной прибыли в предельно короткие сроки.
Сегодня сфера трудовых отношений остается остро конфликтной. Имеют место многочисленные факты незаконных увольнений. Массовые масштабы принимают в некоторых регионах задержки выплаты заработной платы. Обычным явлением стало уклонение частных компаний от перечисления по установленным нормам средств в социальные фонды и на накопительные пенсионные счета граждан. Охрана труда находится пока еще на низком уровне. Из-за несоответствия установленным требованиям условий и организации труда имеют место многочисленные факты профессиональных заболеваний, травматизма и гибели людей. В то же время на практике работники и профсоюзы не обладают возможностями для эффективной защиты своих прав и интересов.
Недостаточно мер принимается для увеличения занятости населения и ликвидации безработицы. Пока не наблюдается существенного сокращения безработных в стране.
Похожие рефераты:
- Проблемы реализации социально – экономических прав и свобод человека и гражданина в России
«Свобода – лучшее средство от бедности» – провозгласил как-то бывший министр экономики Германии Отто Ламбсдорф . Не каждый в нынешней России согласится со столь кате...- Порядок реализации социально – экономических права и свобод человека и гражданина
Попытки классифицировать основные права человека и гражданина, определить их роль, соотношение, первичный или производный характер предпринимались достаточно часто. В конституционных нормах...- Общая классификация прав и свобод человека и гражданина
Существуют различные классификации прав и свобод личности, а также граждан (одни права относятся к личности в целом, другие - только к гражданам, третьи - к определенной группе граждан, нап...- Государство и реализация социально-экономических прав и свобод
Россия переживает переходный период от тоталитарной к демократической общественно-политической системе, формируются гражданское общество, основанное на свободе народа, и новая роль государс...- Перспективы совершенствования российского законодательства, регулирующего социально – экономические права и свободы человека и гражданина
Конституция Российской Федерации 1993 года, провозгласившая практически весь коиплекс прав и свобод человека, содержащихся во Всеобщей декларации и Пактах, имеет в этом отношении лишь одно ...
|
Дипломные работы 
